«Люди уехали в компании, где принято быть вежливым»: разработчик Uber о культуре общения в IT

Нидерланды — это не только кукольные домики и симпатичные каналы с лодочками, но и убийственно прямолинейные люди. Какая культура сложилась в IT-компаниях этой северной страны и к чему нужно быть готовым при релокации, рассказал Site Reliability Engineer в Uber Карен Товмасян в интервью Highload.

Но сначала расскажем о нашем герое.

Решил сделать ставку на IT

Когда учился в десятом классе, году в 2006-м, я пошел на ярмарку вакансий. Именно тогда у меня зародилась любовь к информационным технологиям, и я решил учиться дальше в этом направлении. Перед поступлением просматривал методички разных вузов, очень понравилась одна от университета дизайна, который проводил стажировку в Италии — идея стать дизайнером и проектировать Ferrari пришлась мне по вкусу. Но здравый смысл говорил о том, что мне это вряд ли удастся. Поэтому я решил сделать ставку на IT.

В МГСУ Московский государственный строительный университет, рядом с которым я жил, есть факультет информационных систем технологий автоматизации в строительстве. Туда я и поступил на системный инжиниринг. Это стало началом моего развития как айтишника.

Очень много вопросов отсекается, только потому что есть диплом

Высшее образование очень помогло мне, очень упростило карьерное продвижение, особенно при переезде в Нидерланды и после. Очень много вопросов отсекается, только потому что у меня есть диплом.

Я не могу сказать, что те технические навыки, которые я получил в вузе, мне сейчас помогают. Разумеется, некоторые изученные технологии устарели, а ныне популярных языков программирования в 2006–2009 годах еще не было. Но у меня сформировались навыки быстрого обучения, которые мне очень помогают сейчас. Ведь кто такой студент, сдающий сессию? Это раздолбай, который три месяца ничего не делал, а потом за две недели старается выучить предмет с нуля.

А теперь давайте возьмем нашу нынешнюю индустрию, где есть технология, которая выстрелила год назад, человек ни разу с ней не сталкивался, а теперь ему нужно за две недели в нее влиться, чтобы понять, может он ее применить в работе или нет. Тут навык сдачи экзаменов и быстрого освоения материала очень пригодится. Кроме того, основным стартовым скиллом в IT стало знание английского языка — работодатель в фидбэке указал, что уделяет этому навыку особое внимание. Английский и дальше мне помогает, ведь тяжело работать с иностранцами без знания языка.

Был одним из первых девопсов

Первый опыт работы в IT был в 2010 году: меня взяли на стажировку в автомобилестроительную корпорацию Renault на должность системного инженера. Я работал на полставки и одновременно учился. В 2012-м меня взяли в штат, за три месяца до получения диплома. Я занимался телефонией, после этого переквалифицировался в администратора баз данных. В 2014 году ушел в маленькую софт-сервисную контору, где работал инженером-инфраструктурщиком до 2016 года.

Здесь сложилась очень комичная ситуация: незадолго до закрытия центра разработки к нам наняли директора по девопс-трансформации, и мы на протяжении семи месяцев были девопс-инженерами. В целом девопс появился в 2009 году, а в России — в 2015–2016 годы, то есть мы были одними из первых. Потом большую часть людей сократили, еще позже центр разработки закрыли. Это была моя последняя работа в России.

Не было цели переехать в какую-то конкретную страну

Когда узнал, что меня сокращают, я пытался найти работу в Москве, но это было очень тяжело. Бушевал кризис, валюта резко подорожала, зарплаты обвалились. За те же деньги, которые я получал раньше, от специалиста уже требовался более высокий набор навыков, чем у меня был. А я уже был женат и не хотел делать шаг назад, потому решил искать работу за рубежом.

Направил резюме где-то в десять компаний с некоторым интервалом, две компании меня прособеседовали, одна сделала оффер, который я подписал. Это Coolblue — интернет-магазин в Нидерландах. Мне оплатили релокацию, подготовили документов, и мы с женой переехали.

Если честно, у меня не было цели переехать в какую-то конкретную страну. Были минимальные требования по моему доходу: работа будет только у меня, потому мой доход должен покрывать и мои расходы, и жены. Мне не хотелось уезжать в Германию — я не фанат немецкого языка, не хотелось его учить. В числе приоритетных стран были Франция, Нидерланды, Англия. Франция не очень подходила, потому что я не говорю по-французски почти никак, а в Британии было очень тяжело попасть на хорошую заработную плату (там только аренда жилья съест ползарплаты).

Не токсичное общение, а жесткая прямота

Нидерланды 2016 года и сейчас — две абсолютно разные страны для айтишников: здесь сейчас стало работать очень много иностранцев, потому влиться в коллектив проще. А раньше, чтобы продуктивно работать, нужно было привыкать к нидерландской культуре общения. Это очень тяжело.

Самое сложное — это прямота. Например, возьмем псевдопрофессиональное токсичное общение двух айтишников — разраб пишет код, отправляет его на ревью, а в ответ получает: «Что за говно ты написал?». На родине я воспринимал это как легкое токсичное общение, чтобы подстегнуть человека, держать в тонусе. В Нидерландах же человек на полном серьезе скажет, что это плохой код, его надо удалить. И это будет не токсичное общение, а жесткая прямота, с которой надо жить. Она является частью культурного кода. Это было первое наблюдение.

Второе — несмотря на любовь к прямоте, люди в Нидерландах не любят, когда прямая критика направлена в их адрес. Если человек тебе говорит, что ты написал ерунду, сделал плохое техническое решение, он предполагает, что ты примешь это как констатацию факта и не будешь спорить. Если ты ему ответишь, мол, это ты сделал полную лажу, ее надо переделать — и в той же манере, ему это ой как не понравится. К счастью, мое наблюдение применимо далеко не ко всем нидерландцам, с которыми мне приходилось работать. Но в Роттердаме, где я начал карьеру, это ощущалось очень сильно.

Третье наблюдение — здесь нужно знать местный язык. На первой работе здесь я был единственным иностранцем в своей команде, вся команда состояла из нидерландцев, которые практически все время общались на нидерландском. Это очень утяжеляло мою жизнь. Порой всем нужно было переходить на английский, только потому я не понимал. Из-за этого чувствуешь ужасный дискомфорт. Это очень быстро подтолкнуло к изучению нидерландского языка.

Сейчас доминирует культура безопасного общения

Сегодня культура в западных компаниях, если взять мой опыт в Uber, NewMotion и еще нескольких компаниях, где работают мои приятели, изменилась. Доминирует культура безопасного общения. Любые слова критики, сказанные коллеге, должны быть аккуратно подобраны и не должны быть направлены непосредственно на человека. Особенно когда речь идет об обратной связи. Это то, что мне очень нравится.

Во-первых, такая культура учит тактичности (все мои коллеги — невероятно тактичные люди). Когда мы вместе разбираем какой-то инцидент, даже если очевидно, кто сделал глупость, весь разбор ситуации будет максимально аккуратен, с использованием безопасных слов, чтобы не задеть человека. В разговоре чувствуется, как коллега подбирает слова.

Например, мне очень понравилась одна услышанная фраза: «Я не уверен, какие принципы дизайна будут приняты в этом решении». То есть, если перевести на простой язык, здесь сделали какую-то дичь. Но при этом предложение звучит очень аккуратно и никого не обвиняет. Человек говорит в первую очередь о себе: я не понимаю. А во-вторых, он показывает, что с уважением относится к людям, которые принимают решение.

Я работаю без ощущения, что сейчас кто-то скажет: «А, ты придурок, дебил!»

Большая тактичность, которая сейчас развивается в условиях местной нидерландской культуры прямолинейности, навязывается американской культурой инженерного общения. Вспомните ситуацию, когда из кодовых баз Go стали удалять слова «master», «slave», «black list», «white list» — те слова, которые хотя бы отдаленно напоминают о сегрегации на расовой или культурной почве. Они же привели к тому, что люди стали очень аккуратно друг с другом разговаривать, чтобы не обидеть. Несмотря на то, что общение свободное , человек должен тратить свои силы не на то, чтобы объяснить ситуацию, а чтобы сделать это красиво и правильно.

Процесс культурной трансформации привел к тому, что у людей сформировался другой взгляд на сложные ситуации. Проблема теперь не в человеке, а в недочетах системы или процессов. Чтобы ошибка не повторилась в будущем, нужно эти процессы менять.

Почему это большой плюс? Я работаю без ощущения, что сейчас кто-то скажет: «А, ты придурок, дебил!». Я получаю свободу совершать ошибки, но подписываюсь под тем, что буду стараться максимально этих ошибок избегать. Среди своих коллег я буду ощущать безопасность. Вместо того, чтобы улюлюкать или смеяться с тебя, они будут думать, как сделать так, чтобы ты больше не мог накосячить.

Приходит понимание того, что IT — это командный спорт

Теперь, если мы посмотрим на страны постсоветского пространства, ситуация следующая. Я работал с русскоязычными коллегами в EPAM (в Нидерландах) с 2020-го по 2021 год, в команде общение было на уровне, но я меня иногда ощущал давление со стороны проджекта — «давай, давай, поднажмем». Не знаю, осталось ли сейчас, потому что во многих компаниях оно сходит на нет. У коллег из того же «Яндекса» это полутоксичное, «давай, давай быстрее», общение уже уходит в сторону пусть бюрократизированного, но аккуратного и безопасного.

По опыту коммуникации с комьюнити Amazon, где есть ребята из Беларуси, Украины, России, они тоже очень тактично между собой общаются. Мне это тоже очень нравится. А если зайти к тем, кто Google Adds занимается, например, то там треш и угар, несмотря на то, что люди культурные и образованные.

Думаю, в первую очередь, это связано с тем, что люди уехали и работают в компании, где принято быть вежливым и воспитанным. У них происходит позитивная профдеформация, из-за чего их паттерн общения распространяется и на околорабочие тусовочки в соцсетях.

Во-вторых, наши местные IT-компании начинают перенимать культурные ценности западных, пытаются внутри создать тренд воспитанного, вежливого, безопасного общения. В-третьих, люди, которые работали в FAANGFacebook, Amazon, Apple, Netflix и Google и вернулись домой, устраиваются в Luxoft или EPAM. Наученные западным опытом, они держат свой уровень общения, поскольку привыкли нормально разговаривать.

А главное — в постсоветских странах приходит понимание того, что IT — это командный спорт. Чтобы выполнять бизнес-задачи и приводить компании к крутым финансовым показателям, нужно уметь коммуницировать между собой. Компании, которые не являются потомками инженерного шовинизма, лучше возьмут не самого топового айтишника, но того, который может связать два слова, может объяснить свой опыт, у которого хороший английский. 

О негативном опыте работы в IT-компаниях Нидерландов, а также о том, как герой попал в Uber и что из себя представляет компания изнутри, Карен расскажет в продолжении интервью. Читайте скоро на Highload.