«Можно заплатить 1 грн и запретить айтишнику работать в течение года»: украинский разработчик о реалиях режима «Дiя.City»

Разработчик и активист Владимир Кожаев — ярый противник внедрения режима «Дiя.City»: вместе с «Гильдией IT-специалистов» он общался с чиновниками и разбивал ноутбуки в знак протеста под зданием Верховной Рады Украины. Мы расспросили его, чем грозят нововведения для айтишников и что активисты планируют делать теперь, когда законопроект №4303 уже приняли.

Также он рассказал Highload о своей карьере в IT, попытке создания нового языка для графического программирования для No-Code-платформ, а также преимуществах работы фрилансера.

Я был сильным программистом — ящики таскал

Разработчик и активист Владимир Кожаев

В школе я интересовался математикой, по ее окончании мне нужно было выбирать —  становиться учителем математики с нищенской зарплатой в $50, которую еще и не платили, либо стать программистом. IT-индустрия была единственным местом, где со знанием математики можно было заработать деньги. 

После учебы в Николаевском кораблестроительном институте (сейчас — Национальный университет кораблестроения) я работал в местной астрономической обсерватории, где выполнял разные задачи. Я был сильным программистом — ящики таскал, кроме прочих дел. Также работал в разных компаниях в Николаеве, а потом с одной сумкой и  $100 в кармане, которые дала мама, уехал в Харьков.

Позже работал в Киеве в игровых компаниях — знание математики в играх оказалось полезным. Еще работал в энтерпрайз- и аутсорс-компаниях. За прошедшие 16 лет проще сказать, где я не работал. Из крупных компаний, в которых приходилось работать, это Ciklum.

Я работал в стартапе, который занимался разработкой контекстно зависимого языка

Из крутых проектов, в которых был задействован, если говорить о научной составляющей, то это трансляторы с одного языка на другой, задачи, связанные с обработкой астрономических наблюдений — математическая статистика. Также я работал в стартапе, который занимался разработкой контекстно зависимого языка. Это достаточно сложно, такое мало кто делал. Настоящая наука, ведь спросить, как именно это делать — не у кого.

Вначале я писал на Delphi, потом Python, Java Micro Edition, Java Standard Edition, Flash, Flex, Java Enterprise. Сейчас занимаюсь разработкой инструментальных средств как предприниматель — у меня есть несколько клиентов. 

Фрилансер — это личинка бизнеса

Я довольно давно занимаюсь фрилансом. Во-первых, для меня это свобода: могу вставать и ложиться, когда хочу, не надо тратить время на транспорт. Во-вторых, привлекает то, что я работаю с иностранными заказчиками, а они более адекватные, чем украинцы. Не задают вопросов вроде: «Почему ты хочешь у нас работать?». Не просят  присутствовать на митингах, если мне там нечего сказать и нечего услышать. И фрилансер — это личинка бизнеса.

С собственным делом пока не очень выходит, но надеюсь, что получится. Я хочу построить бизнес по созданию искусственных языков. Но продавать я совершенно не умею, могу нанимать кого-то периодически. Сейчас хочу разработать новый язык для графического программирования для так называемых No-Code-платформ, чтобы программу можно было не писать, а рисовать.

Самое страшное, что может услышать бизнес: «Я — чиновник, и я здесь, чтобы помочь»

Точно не помню, когда впервые услышал о «Дiя.City», эта тема постоянно мусолится в новостях. Самое страшное, что может услышать IT-бизнес: «Я — чиновник, и я здесь, чтобы помочь». Обращаюсь к чиновникам: пожалуйста, не надо нам помогать, мы как-нибудь сами! Ведь эта помощь состоит в том, чтобы глубже залезть к нам в карман.

Владимир Кожаев. Фото: YouTube

Во-первых, существующая модель физического лица — предпринимателя (ФЛП) всех устраивает, кроме государства, которое хочет отделить IT от других предпринимателей и постепенно повышать нам налоги. Режим «Дiя.City» — это, по сути, такие же ФЛП, но не совсем. Вопрос: зачем что-то менять в системе, если нет влияния на декларируемые проблемы? Мы как были предпринимателями, так и останемся, но какими-то «особыми».

Во-вторых, то, что приняла Верховная Рада, противоречит конституции. Об этом есть выводы экспертного управления Рады. В-третьих, законопроект предусматривает договор о неконкуренции. Это значит, что вам на работе могут предложить подписать договор о том, что после увольнения вы воздержитесь от совершения конкурентных действий. Что значит конкурентные действия — в законопроекте не определено. Вам могут запретить, например, выполнять ваши профессиональные обязанности и вы год фактически не сможете работать. У вас будет выбор: либо жить на сбережения, либо переквалифицироваться. 

IT-компаниям выгодно, чтобы вы не могли от них уйти

Этот договор о неконкуренции — кость, брошенная IT-компаниям. Им выгодно, чтобы вы не могли от них уйти. Вы будете вынуждены работать у них под угрозой того, что не сможете после увольнения работать в других компаниях. В законе задекларировано, что договор добровольный, но ясно, что если вы его не подпишете, работать не будете. Это «цифровой колхоз»: колхозы были добровольными, но тех, кто в туда не вступал, расстреляли. 

Большие компании, как огня, боятся «маски-шоу» — что придет злой дядя-полицейский, положит мордой в пол сотрудников, изымет сервера, документацию, арестует банковские счета. До суда дело долго не дойдет, процесс затянется на годы, в суде дело развалится. А человек, который вынес обвинение, будет дальше ходить и смотреть, на кого бы еще наехать, ведь у нас нет ответственности за ложное обвинение. Уверен, таким образом государство будет давить на IT, загонять его в «Дiя.City».

Какие в этом режиме позитивные стороны? Сложно найти что-то положительное в том, что нас хотят закабалить. Одна из положительных сторон — если мы будем больше платить, у коррумпированных чиновников морды станут еще шире и наконец-то треснут. Мы в IT на это очень надеемся. 

Гильдия нужна для защиты прав IT-работников — это что-то вроде профсоюза

В «Гильдии IT-специалистов» я достаточно давно, состою в активе. Мы собираем членские взносы на операционную деятельность — от $10 в месяц. Гильдия нужна для защиты прав IT-работников — это что-то вроде профсоюза, хотя все мы — частные предприниматели. Пока идет процесс регистрации общественной организации. Хотим бороться не только с режимом «Дiя.City», но и с другими несправедливостями. Например, пытаемся помочь людям, которым не заплатили. У нас в штате есть юрист и другие специалисты, которые вычитывают договоры айтишников с фирмами, проверяют их на наличие подводных камней.

Касательно «Дiя.City», мы пытались помешать принятию законопроекта в том виде, в котором он есть. Президент «Гильдии IT-специалистов» Егор Чумаков создал петицию на сайте президента Украины. Общались с представителями Минцифры — Александром Борняковым (замминистра — прим.) и его коллегами. Проводили акции протеста. Это плюс, но, к сожалению, одними разговорами все и ограничивается.

Можно заплатить 1 гривну и запретить айтишнику работать где угодно в течение года

Мы ходили в Минцифры, обсуждали, на каких условиях поддерживаем «Дiю.City». Решили, что лучше мы договоримся и закон будет доработан, ведь худой мир лучше доброй ссоры. Но не получилось — они не захотели пойти на отмену пункта о неконкуренции либо на добавление условии о минимальной оплате.

Мы предлагали так: если, согласно договору, работодатель запрещает человеку работать по специальности, то он выплачивает специалисту ежемесячно сумму не менее половины средней зарплаты, которую экс-сотрудник получал за время работы в компании. Да, сейчас этот договор о неконкуренции платный, но минимальная сумма не установлена. Можно заплатить 1 гривну и запретить айтишнику работать где угодно в течение года.

Дальше мы организовывали митинг под ВР, проводили «нулевую встречу» гильдии, писали письма депутатам с просьбой не поддерживать этот законопроект. К сожалению, они нам не вняли. Законопроект приняли, но это не конец. На осень планируются установочные сборы, где будем думать, что делать дальше.

Мы очень надеялись, что президент Зеленский не подпишет этот законопроект. Он же гарант конституции, а экспертное управление Верховной Рады решило, что этот законопроект неконституционный. Мы будем бороться дальше, агитировать айтишников не работать с компаниями, которые будут заставлять подписывать кабальные договоры.