Однажды Фил напился на записи и уснул: закулисные истории подкаста «Мы обречены»

Ведущие подкаста «Мы обречены» — программист Фил Ранжин и журналист Артем Малышев — все делают не так: приглашают Java-разработчиков и говорят с ним совсем не про Java, делятся на интервью своими историями, пессимистично отзываются про IT.

«У нас застольные посиделки», — говорит Артем Малышев о подкасте. Но за такой формат их и любят.

А что происходит за кулисами? Есть ли у ребят стратегия и контент-план, или секрет успеха в чем-то другом? Это и не только на интервью с Артемом и Филом узнавала журналистка Highload.

Мы как плохие компании, где говорят: «Ребята, мы здесь все — одна семья»

 — Как вы познакомились?

Фил: Я встречался с девушкой, а Тема — с ее сестрой (сейчас это наши жены). Как-то пересеклись у них дома — ждали, пока они собирались — и решили что-то посмотреть.Тема предложил «Звездные войны». Тогда я подумал, что Тема — не самый плохой человек.

 — Женаты на сестрах — так у вас семейный бизнес, получается?

Артем: Да, мы как плохие компании, где говорят: «Ребята, мы здесь все — одна семья».

— Артем, ты по профессии журналист? Как ты связан с IT-индустрией?

А: Я поменял кучу профессий: работал в турфирме, в техподдержке в геймдеве, игровым журналистом, сценаристом, рекламщиком, видеопродюсером, менеджером в книжном издательстве. В 2018 попал журналистом на «Хабр».

Там я проработал два года, а сейчас занимаюсь только проектами «Мы обречены». Можно сказать, я продюсер этого шоу: не только записываюсь, но и монтирую видео, придумываю новые форматы и т.д.

 — Не было мысли свитчнуться в разработчики? 

А: Иногда появлялась, когда во мне просыпалась жажда денег и стабильности. Но максимум, до которого я дошел — купил книгу по Python и не смог его установить:) Это была последняя попытка. 

 — Фил, ты учился на программиста и не закончил?

Ф: Да, только «не закончил» говорят, когда ты на третьем-четвертом курсе, а я дальше первой сессии не пошел. С 16 лет программировал в фирме отца — не очень настоящая работа, но с того времени и по сей день я разработчик. 

 — Чем тебя привлекла эта профессия?

Ф: Меня торкнуло, что можно сесть за комп и что-то изобрести. Когда ты начинающий программист, для тебя все это как магия. Я писал дома простые программы и думал, что если так же будет в работе, очень круто заниматься этим всю жизнь. 

 — Артем говорил, что занимается только «Мы обречены», что насчет тебя?

Ф: Я очень жадный, у меня еще две парт-тайм-работы: техлидом в одном стартапе и рядовым кодером в другом. На обеих я делаю мало, и мне ок. Мне кажется, если меня уволят, новые я искать не буду. Но я в подкасте тоже почти не работаю: прихожу только записываться и обмениваться идеями.

 — Ты активно ведешь Twitter, что он тебе дает?

Ф: Очень много в смысле тусовочности. Если у тебя большой Twitter, ты приходишь на конференцию и там тебя узнают. Вообще чувство влияния на индустрию, хоть и маленькое, есть. Это очень прикольно. Еще здорово, что можно поддерживать начинающих.

Кроме того, я сам для себя использую Twitter как терапию. Когда я чем-то недоволен, я жалуюсь на это в твиттере и все меня поддерживают.

Ни нас, ни подкаст не назовешь оптимистичными

 — До «Мы обречены» у вас были попытки делать совместные проекты?

А: Изначально мы вместе работали над статьями для «Хабра». А в 2018-м у нас была попытка сделать подкаст: в пилотном эпизоде мы решили обсудить как раз хабровские популярные статьи.

Снимать собрались на заброшенном чердаке в офисе отца Фила. Была зима, страшно холодно — сидели в кадре синие. Результат вышел кошмарным: и видео, и звук. 

Кстати, сейчас этот выпуск есть только на сломанном ноутбуке моего бывшего редактора в «Хабре». Если удастся его починить, то выпуск сможем посмотреть, но не факт, что зарелизим 🙂

 — «Мы обречены» — почему такое название?

А: Это какая-то пьяная шутка — 100%. Мы часто так делали: вырывали любую фразу из контекста и говорили: «Отличное название подкаста!». В какой-то момент мы поняли, что это уже не шутка, название нам подходит, потому что мы все время так о себе говорим — «Мы обречены». 

 — Сейчас вы связываете это название с тем контентом, который выпускаете?

А: Все меньше и меньше. Сейчас я бы назвал проект иначе. Особенно странно звучит, если переводить на английский: We are doomed. Мне кажется, западных разработчиков такое название отпугивает.

Ф: Хотя общий контекст захватывает. Ни нас, ни подкаст не назовешь оптимистичными. 

 — Первый выпуск «Мы обречены» вышел, когда начался карантин, это как-то связано между собой?

А: Вряд ли. У нас просто постоянно был страх упущенной возможности, так что мы решили: сейчас или никогда. Отснятый материал нам опять не понравился, но мы не хотели снова забрасывать подкаст на полтора года.

Ф: Первый выпуск ужасен. Я там так нервничал, что постоянно чесал шею. А по поводу того, почему именно в 2020-м — мы тогда окончательно сгорели на работе.

Мы не смотрим на гостей с точки зрения популярности и не готовимся к интервью

 — Вы выложили первый выпуск — и понеслась?

А: Мы думали, что все понесется. Мы писали статьи на «Хабре», которые набирали по 100 тысяч просмотров. Мы решили, если поставить туда пару ссылок на подкаст и по ним перейдет хотя бы 10% — уже хорошо. Но мы записали выпуск, написали к нему статью, положили туда ссылки, и за сутки пришло человек 500.

Ф: При этом все, кто пришли, были не очень довольны. Под первым выпуском 70% комментариев негативные. 

 — Как получилось раскрутить подкаст?

Ф: Первые полгода подкаст рос только за счет аудитории с «Хабра». Мы делали выпуск и в ту же секунду выпускали статью со ссылками на него. С создателем Kotlin Андреем Бреславом статья получилась очень плотно привязана к выпуску, и очень много людей с нее пришло. 

А: Потом нас заметил АйтиБорода и привел нам очень много людей. Это было очень классно особенно потому, что от текстов на «Хабре» нас уже тошнило, мы не могли больше писать, но без них подкаст не рос.

 — Как вы сейчас работаете над каналом?

Ф: Подкаст нам вырастил соцсети, а сейчас работает наоборот. 

А: Сейчас делаем проект вчетвером. Помимо нас двоих есть Санек, который помогает с соцсетями, и Антон, который занимается расписанием и организацией всего.

График выходов довольно простой: два раза в неделю, вторник и четверг/пятница. У нас два года регулярно раз в неделю выходит подкаст, а сейчас мы добавили к нему по одному шоу в неделю. Первое — с Владом Теном («Тен за бугром» — интервью с зарубежными разработчиками), второе — с Евгением Котом («Доктор Кот» — ответы на вопросы подписчиков о психологических трудностях в работе).

Записываем кучу материала наперед и с Антоном целыми днями сидим и монтируем. 

 — Как вы выбираете, кого приглашать?

Ф: У нас был период, когда мы были маленькими и нам надо было срочно вырасти. Тогда мы смотрели на гостей с точки зрения популярности. Сейчас этого нет. Мы можем говорить, с кем хотим, даже со своими друзьями.

А: Я вдохновляюсь подкастами Джо Рогана. К нему может прийти гитарист Metallica, а он с ним будет обсуждать стрельбу из лука. Мы делаем так же: «Мы обречены» — это застольные посиделки, а не вопросы по инфоповодам.

Ф: Мне еще очень нравится, что мы можем себе позволить не готовиться к гостям, потому что гость не обязательно будет темой выпуска. Зрители уже не смущаются, когда приходит специалист по Java и рассказывает про рыбалку.

 — Кто больше генератор идей?

Ф: В смысле шоу точно Артем — все три наших формата изобрел он. В смысле идей для разговора — больше я. 

А: Моя работа в кадре — просто сидеть и слушать Фила, иногда направлять разговор в другое русло, потому что Фил и гости могут говорить бесконечно.

 — Были ли в истории подкаста какие-то эпик фейлы?

А: Конечно.

Ф: Только не опять историю, когда я напился. 

А: Это легендарный момент. Фил напился на подкасте с Андреем Акиньшиным и уснул в момент записи. 

Ф: Я спал, а Артем и Андрей сидели и делали вид, что ничего не происходит 🙂 Записали очень долгий подкаст.

А: Недолгий — всего час. Первые полчаса все было нормально, а потом страшно неловко, никому не хватало моральных сил сказать: «Ребята, происходит что-то неладное, давайте это остановим». В итоге мы с Андреем снова собрались и перезаписали подкаст на следующий день. Удивительно, что он с пониманием отнесся.

Тот самый выпуск

Почти ничего не тратим, а зарабатываем как мидлы — каждый

 — Сколько денег тратится на проект?

А: Первые два года не тратили почти ничего: камеры Фил взял у родителей и друзей. Свою технику купили только недавно. Студию мы арендуем очень дешево, в масштабах зарплаты разработчика считай бесплатно. Еще в начале потратили $150 на микрофон.

 — А сколько зарабатывается?

А: Живем хорошо 🙂 Доход делим поровну, вне зависимости от вклада

Ф: Конкретных цифр называть не будем, но Тема с Антохой живут как хорошие мидлы. 

— Какие у вас планы на подкаст?

А: Очень большие. Мы будем расширяться, придумывать новые медиапроекты и делать их. Может быть даже не в рамках этого YouTube-канала.

— Последний вопрос: что в айти хорошо? Что плохо, мы уже знаем 🙂

А: Мне со стороны кажется, что здесь лучше культура. Она избавляет людей от убеждений типа «начальник прав, я — дурак, я должен быть бедным, а работа — это страдания». Айти показало, что мир может быть другим. Что на работе о тебе могут заботиться, что работа может быть тебе интересна и что ты можешь получать хорошие деньги честным трудом.

Ф: Насчет того, что плохо в айти — оно плохо по сравнению с тем, как могло бы быть. По сравнению со всеми другими сферами, в айти все хорошо — больше денег, свободы, самоуважения. Но потому и хочется критиковать — потому что в айти есть шанс, что тебя услышать и поменяют то, что плохо. Если сказать что-то такое директору на заводе, тебя просто вышвырнут.

Если выделить, что самое хорошее в айти — это крутые люди. Незабитые, с кучей хобби, свободолюбивые, постоянно куда-то переезжающие и так далее. Думаю, это из-за денег и свободы — они могут себе это позволить.